Минус сто сорок и вечное лето.
У каждого из нас есть момент, в который он хочет вернуться.
И это приходится признавать. Мы охотно признаемся себе в своих слабостях, в маленьких грешках и самых дурных чертах характера - сейчас это даже модно, - но в тоске по прошлому признается далеко не каждый. Потому что мы сильные и должны жить сегодняшним днем, в крайнем случае - завтрашним.
А иногда ужасно хочется пожить вчерашним. Тем самым вчерашним, от которого ты так охотно отказался ради какого-нибудь другого дня, ныне тоже вчерашнего.
Ныне я скучаю по своему былому другу. У меня есть друг нынешний, чем я довольна, но под новый год меня начала грызть тоска по событиям, которые случились два с половиной года назад.
Я не то чтобы хочу восстановить отношения и перенести их в сегодняшний день. Хочется именно сбежать в прошлое, окунуться в каждую секунду тех странных трех месяцев. Но быть все же малость поумнее в этом своем прошлом.
Бессмысленно ожидать большого ума от шестанцатилетней девчонки. Шестнадцать - это удивительно прекрасный и эгоистичный возраст. В нем даже альтруизм ради эгоизма; я не могу внятно объяснить этот принцип, но это работает. Это время, когда одновременно хочется пить, курить, вести здоровый образ жизни, учиться, работать, выйти замуж, бросить учебу, уйти в монахини, путешествовать, сесть на диету, созидать и разрушать. Как можно быть разумной, когда всего этого хочется одновременно? И как можно отвлечься от своего святого шестнадцатилетнего эгоизма, когда этого всего - повторюсь - хочется одновременно, тут не до шуток.
Друг был взрослый, другу было что-то вроде двадцати пяти. Я до сих пор не знаю, что он во мне нашел; возможно, со мной было о чем поговорить. Он был умный, в меру циничный, в меру веселый, удивительно спокойный и понимающий абсолютно всё. Я вообще не помню случая, чтобы он вышел из себя, хотя порой следовало бы, например, обидеться на меня и послать по матушке. Типичный отличник, трудяга, с большими планами и амбициями. Романтик при всем при этом. При всей моей склонности к черным краскам почему-то язык не поворачивается ничего плохого о нем рассказать.
По мозгам он был куда умнее своих двадцати пяти. По жизненным знаниям он был куда взрослее своих двадцати пяти.
По мозгам я была куда умнее своих шестнадцати. По жизненным знаниям я была младенцем. Не сильно-то я и выросла, но речь не об этом.
Он мне наскучил, и я сбежала от него, прикрываясь рассказами о своей независимой сущности. Все было именно так, другие версии - оправдание.
Были, конечно, и другие причины. Но это не тот случай, когда бумага все стерпит; их все же придержу при себе. Есть разница между откровениями и демонстрацией грязного белья.
А вот теперь мне приспичило скучать.
Это действительно было хорошее время. Оно началось в апреле и закончилось в июле - самый тот сезон для хорошего времени. Мы делали все то, что положено делать влюбленным парам. Гуляли, ходили по кафешкам, выбирались на природу, очень много говорили обо всем на свете, отрывались на концертах любимых нами рок-музыкантов. Он носил мне цветы. И апельсины, когда я болела. И лекарства. Папа не одобрял наших отношений, и поэтому мой друг передавал их мне через форточку.
Практически каждый наш день сопровождало солнце. Может быть, именно поэтому сейчас, зимой, мне так хочется обратно, в то время.
Постоянно хочется бывать там, где мы гуляли. Слушать песни, которые мы слушали. Хочется мира и спокойствия, которые просто исходили от этого человека.
Я даже не знаю, скучаю ли я по нему или по испытываемым ощущениям.
Ну, и девушка, конечно же. Тупая ревнивая стерва у него девушка, как водится. Не потому что я испытываю к нему какие-то чувства, а потому что она тупая ревнивая стерва и даже не всегда пишет грамотно, при своем-то возрасте. А он все работает без отдыха, охотно отвечает на мои сообщения и являет собой образец вежливого равнодушия ко мне, хотя мы вообще-то, согласно официальной версии, поддерживаем дружеские отношения.
Я просто хочу его увидеть и почти уверена, что от этого моя ностальгия улетучится. Ибо девушкам свойственно страдать по тому, кого они долго не видят, и приписывать им самые лучшие черты. И мне, как девушке, свойственно.
А еще мне очень хочется у него спросить, счастлив ли он. Только этот вопрос уж слишком демонстративно эквивалентен жалобному "А ты меня еще любишь?", вот и не спрашиваю.
И это приходится признавать. Мы охотно признаемся себе в своих слабостях, в маленьких грешках и самых дурных чертах характера - сейчас это даже модно, - но в тоске по прошлому признается далеко не каждый. Потому что мы сильные и должны жить сегодняшним днем, в крайнем случае - завтрашним.
А иногда ужасно хочется пожить вчерашним. Тем самым вчерашним, от которого ты так охотно отказался ради какого-нибудь другого дня, ныне тоже вчерашнего.
Ныне я скучаю по своему былому другу. У меня есть друг нынешний, чем я довольна, но под новый год меня начала грызть тоска по событиям, которые случились два с половиной года назад.
Я не то чтобы хочу восстановить отношения и перенести их в сегодняшний день. Хочется именно сбежать в прошлое, окунуться в каждую секунду тех странных трех месяцев. Но быть все же малость поумнее в этом своем прошлом.
Бессмысленно ожидать большого ума от шестанцатилетней девчонки. Шестнадцать - это удивительно прекрасный и эгоистичный возраст. В нем даже альтруизм ради эгоизма; я не могу внятно объяснить этот принцип, но это работает. Это время, когда одновременно хочется пить, курить, вести здоровый образ жизни, учиться, работать, выйти замуж, бросить учебу, уйти в монахини, путешествовать, сесть на диету, созидать и разрушать. Как можно быть разумной, когда всего этого хочется одновременно? И как можно отвлечься от своего святого шестнадцатилетнего эгоизма, когда этого всего - повторюсь - хочется одновременно, тут не до шуток.
Друг был взрослый, другу было что-то вроде двадцати пяти. Я до сих пор не знаю, что он во мне нашел; возможно, со мной было о чем поговорить. Он был умный, в меру циничный, в меру веселый, удивительно спокойный и понимающий абсолютно всё. Я вообще не помню случая, чтобы он вышел из себя, хотя порой следовало бы, например, обидеться на меня и послать по матушке. Типичный отличник, трудяга, с большими планами и амбициями. Романтик при всем при этом. При всей моей склонности к черным краскам почему-то язык не поворачивается ничего плохого о нем рассказать.
По мозгам он был куда умнее своих двадцати пяти. По жизненным знаниям он был куда взрослее своих двадцати пяти.
По мозгам я была куда умнее своих шестнадцати. По жизненным знаниям я была младенцем. Не сильно-то я и выросла, но речь не об этом.
Он мне наскучил, и я сбежала от него, прикрываясь рассказами о своей независимой сущности. Все было именно так, другие версии - оправдание.
Были, конечно, и другие причины. Но это не тот случай, когда бумага все стерпит; их все же придержу при себе. Есть разница между откровениями и демонстрацией грязного белья.
А вот теперь мне приспичило скучать.
Это действительно было хорошее время. Оно началось в апреле и закончилось в июле - самый тот сезон для хорошего времени. Мы делали все то, что положено делать влюбленным парам. Гуляли, ходили по кафешкам, выбирались на природу, очень много говорили обо всем на свете, отрывались на концертах любимых нами рок-музыкантов. Он носил мне цветы. И апельсины, когда я болела. И лекарства. Папа не одобрял наших отношений, и поэтому мой друг передавал их мне через форточку.
Практически каждый наш день сопровождало солнце. Может быть, именно поэтому сейчас, зимой, мне так хочется обратно, в то время.
Постоянно хочется бывать там, где мы гуляли. Слушать песни, которые мы слушали. Хочется мира и спокойствия, которые просто исходили от этого человека.
Я даже не знаю, скучаю ли я по нему или по испытываемым ощущениям.
Ну, и девушка, конечно же. Тупая ревнивая стерва у него девушка, как водится. Не потому что я испытываю к нему какие-то чувства, а потому что она тупая ревнивая стерва и даже не всегда пишет грамотно, при своем-то возрасте. А он все работает без отдыха, охотно отвечает на мои сообщения и являет собой образец вежливого равнодушия ко мне, хотя мы вообще-то, согласно официальной версии, поддерживаем дружеские отношения.
Я просто хочу его увидеть и почти уверена, что от этого моя ностальгия улетучится. Ибо девушкам свойственно страдать по тому, кого они долго не видят, и приписывать им самые лучшие черты. И мне, как девушке, свойственно.
А еще мне очень хочется у него спросить, счастлив ли он. Только этот вопрос уж слишком демонстративно эквивалентен жалобному "А ты меня еще любишь?", вот и не спрашиваю.