Минус сто сорок и вечное лето.
Осень приходит в обнимку с перманентной усталостью и авитаминозом.
Утром надо пить красные витамины, вечером - белые. На колени - утеплители, с зарплаты вылечить зуб. Не забыть.
Через месяц исполнится год с того дня, как я впервые пришла в свою конторку и вышла на смену. Столько всего произошло с того дня, а сейчас всё это кажется одним длинным сном.
Я насмерть прикипела к своему коллективу, я привыкла ночевать на работе и спать на двух стульях, а место на заднем крыльце всегда свободно для моего велосипеда. Только слишком часто в последнее время гложет червячок сомнения - а тем ли я занимаюсь?
Удобно, да. Расположение офиса, лояльное начальство, приятнейшие коллеги, смены в любые дни, удобный персональный график. А на другой чаше весов - неофициальное оформление, небольшая зарплата, монотонная утомительная деятельность и 12 часов сидения с привязкой к одному конкретному месту. А сидячая работа по 12 часов в смену делает мою фигуру рыхлой, и никакие сотни километров на велосипеде не спасают - работаю я всё же больше, чем катаюсь. И ем, куда же без этого.
Но самое главное - отсутствие перспектив роста. Каждый день убийственно похож на предыдущий. И можно, конечно, совершенствоваться в знании сетевых технологий и скоростной настройке каких-нибудь очередных цисок и микротиков, но суть от этого не изменится.
Ищу себе новое место, но пока что ничего толкового не могу найти. Совмещение с учебой ясности не добавляет.
По вечерам ломит кости ног, по утрам сводит судорогами мышцы, после сотни хрустят колени. Я стараюсь не обращать внимания. Я так хочу участвовать в бреветах следующим летом. 80, 90, 100, 120, 150 километров за день, а слабо больше? В зиму кровь застынет в сосудах, и ноги вряд ли смогут выдерживать больше 60 в день, но к лету на одометре непременно появятся заветные 200.
Я спрашиваю у двух человек, как тренироваться к бреветам, чтобы выдержать хотя бы пару сотен, и оба отвечают: "Ты и так это можешь". Мои друзья верят в меня больше, чем я сама.
Я падаю на правую ногу третий раз за неделю и все выходные сижу в бинтах.
Комната завалена запчастями и инструментом - я всё хочу сделать сама. Заменить втулки - срочно, купить вилку - в перспективе, покрасить раму - к теплому сезону. Всё распланировано.
На велопокатушках мне порой становится немного тяжелее крутить, когда в рюкзак мёртвой хваткой цепляется мой прекрасный длинноволосый на своем стритовом байке. Кажется, только ленивый не обсудил наличие у нас отношений, но меня это совершенно не волнует. Всё, что мне нужно - это его присутствие рядом, и я грущу, когда этого присутствия слишком мало.
С ним мне гораздо лучше, чем в одиночестве, и это меня удивляет.
Мы тащим нашего общего друга покупать себе велик, учим его всяким глупостям, которые умеем сами, долгими вечерами и ночами валяемся втроём, покуриваем кальян, гоняем бесконечные чаи и смеемся всяким глупостям, а под утро засыпаем вповалку на одном диване.
Три байка в прихожей, три человека в нелепых нарядах на фотографии перед зеркалом.
Мы лучшие, ребята!
Я в шутку ревную нашего Сашу к своему прекрасному Ярославу - с ним он проводит больше времени, уже успел заразиться любовью к прыжкам и хочет себе стрит, а к моим гигантским марш-броскам по грязям относится скептически. Не успела заманить в свой лагерь, какое разочарование; вот бы все поражения в жизни были такими ужасными.
Пять утра, два часа от завершившейся рабочей смены - и я на юго-востоке города, все ветра Питера облизали меня за последний час с ног до головы. "А я совсем рядом, выходи-ка!" - пишу я ему и с наслаждением наблюдаю, как он вылетает из подъезда с круглыми от изумления глазами. "Ко мне никто никогда просто так не приезжал" - задумчиво говорит он позже, целуя меня в ладонь, - мой жест! - а я радуюсь, что в чём-то смогла быть первой для него.
Редкими совместными ночами мы долго не можем уснуть, выбирая положение, в котором площадь соприкосновения тел будет максимальной.
Я прижимаю его пальцы к губам и закрываю глаза.
Ночью между нами нет места той жесткой иронии и глупым шуткам, которыми наполнены дни, и в наступившей тишине он чуть неуверенно перебирает мои волосы и покрывает легкими поцелуями лицо. Я чувствую, что это искренне, и мне немного хочется плакать.
Он постоянно удивляется тому, насколько я нежна с ним, а мне и самой это удивительно.
Утром надо пить красные витамины, вечером - белые. На колени - утеплители, с зарплаты вылечить зуб. Не забыть.
Через месяц исполнится год с того дня, как я впервые пришла в свою конторку и вышла на смену. Столько всего произошло с того дня, а сейчас всё это кажется одним длинным сном.
Я насмерть прикипела к своему коллективу, я привыкла ночевать на работе и спать на двух стульях, а место на заднем крыльце всегда свободно для моего велосипеда. Только слишком часто в последнее время гложет червячок сомнения - а тем ли я занимаюсь?
Удобно, да. Расположение офиса, лояльное начальство, приятнейшие коллеги, смены в любые дни, удобный персональный график. А на другой чаше весов - неофициальное оформление, небольшая зарплата, монотонная утомительная деятельность и 12 часов сидения с привязкой к одному конкретному месту. А сидячая работа по 12 часов в смену делает мою фигуру рыхлой, и никакие сотни километров на велосипеде не спасают - работаю я всё же больше, чем катаюсь. И ем, куда же без этого.
Но самое главное - отсутствие перспектив роста. Каждый день убийственно похож на предыдущий. И можно, конечно, совершенствоваться в знании сетевых технологий и скоростной настройке каких-нибудь очередных цисок и микротиков, но суть от этого не изменится.
Ищу себе новое место, но пока что ничего толкового не могу найти. Совмещение с учебой ясности не добавляет.
По вечерам ломит кости ног, по утрам сводит судорогами мышцы, после сотни хрустят колени. Я стараюсь не обращать внимания. Я так хочу участвовать в бреветах следующим летом. 80, 90, 100, 120, 150 километров за день, а слабо больше? В зиму кровь застынет в сосудах, и ноги вряд ли смогут выдерживать больше 60 в день, но к лету на одометре непременно появятся заветные 200.
Я спрашиваю у двух человек, как тренироваться к бреветам, чтобы выдержать хотя бы пару сотен, и оба отвечают: "Ты и так это можешь". Мои друзья верят в меня больше, чем я сама.
Я падаю на правую ногу третий раз за неделю и все выходные сижу в бинтах.
Комната завалена запчастями и инструментом - я всё хочу сделать сама. Заменить втулки - срочно, купить вилку - в перспективе, покрасить раму - к теплому сезону. Всё распланировано.
На велопокатушках мне порой становится немного тяжелее крутить, когда в рюкзак мёртвой хваткой цепляется мой прекрасный длинноволосый на своем стритовом байке. Кажется, только ленивый не обсудил наличие у нас отношений, но меня это совершенно не волнует. Всё, что мне нужно - это его присутствие рядом, и я грущу, когда этого присутствия слишком мало.
С ним мне гораздо лучше, чем в одиночестве, и это меня удивляет.
Мы тащим нашего общего друга покупать себе велик, учим его всяким глупостям, которые умеем сами, долгими вечерами и ночами валяемся втроём, покуриваем кальян, гоняем бесконечные чаи и смеемся всяким глупостям, а под утро засыпаем вповалку на одном диване.
Три байка в прихожей, три человека в нелепых нарядах на фотографии перед зеркалом.
Мы лучшие, ребята!
Я в шутку ревную нашего Сашу к своему прекрасному Ярославу - с ним он проводит больше времени, уже успел заразиться любовью к прыжкам и хочет себе стрит, а к моим гигантским марш-броскам по грязям относится скептически. Не успела заманить в свой лагерь, какое разочарование; вот бы все поражения в жизни были такими ужасными.
Пять утра, два часа от завершившейся рабочей смены - и я на юго-востоке города, все ветра Питера облизали меня за последний час с ног до головы. "А я совсем рядом, выходи-ка!" - пишу я ему и с наслаждением наблюдаю, как он вылетает из подъезда с круглыми от изумления глазами. "Ко мне никто никогда просто так не приезжал" - задумчиво говорит он позже, целуя меня в ладонь, - мой жест! - а я радуюсь, что в чём-то смогла быть первой для него.
Редкими совместными ночами мы долго не можем уснуть, выбирая положение, в котором площадь соприкосновения тел будет максимальной.
Я прижимаю его пальцы к губам и закрываю глаза.
Ночью между нами нет места той жесткой иронии и глупым шуткам, которыми наполнены дни, и в наступившей тишине он чуть неуверенно перебирает мои волосы и покрывает легкими поцелуями лицо. Я чувствую, что это искренне, и мне немного хочется плакать.
Он постоянно удивляется тому, насколько я нежна с ним, а мне и самой это удивительно.